Интервью с государственным министром Грузии по вопросам урегулирования конфликтов Георгием Хаиндрава
 |
| Г. Хаиндрава: Соглашения 10-летней давности не являются тяжелым грузом для Грузии |
По заявлению Георгия Хаиндрава, главными приоритетами Тбилиси являются демилитаризация Цхинвалського региона, повышение роли ОБСЕ в урегулировании конфликта, что подразумевает проведение мониторинга представителями ОБСЕ на Рокском тоннеле и в Джавском районе, а также начало переговоров с целью определения статуса региона. Что касается Абхазии, в этом отношении активизация действий Тбилиси ожидается после проведения запланированных на октябрь президентских выборов в самопровозглашенной республике.
Вопрос: Каковыми являются те приоритетные вопросы, решать которые планирует грузинская сторона в отношении к Цхинвальскому регионе?
Ответ: В первую очередь, это заключается в разоружении тех банд-формирований и выдворение за пределы Грузии, которые собрались в Джавском районе и на прилегающих территориях. К сожалению, эти группировки до сих пор находятся там. Мы также требуем полной демилитаризации региона.
Кроме того, мы хотели бы, чтобы проводился мониторинг на всей территории Цхинвальского региона, в чем подразумеваем проведение мониторинга представителями ОБСЕ во всем регионе, в том числе и в Джавском районе и на Рокском тоннеле. Вопрос о Рокском тоннеле не снят с повестки дня. Мы стремимся установить контроль над тоннелем. Когда я говорю о мониторинге, проводимом представителями ОБСЕ, подразумеваю также и контролирование данной организацией и Рокского тоннеля.
Сотрудничество с ОБСЕ протекает конструктивно, но, проблема состоит в том, что на ОБСЕ, к сожалению, не возлагается активная роль. Именно этот вопрос хотим мы выдвинуть на передний план, чтобы ОБСЕ играло более активную роль в этой обстановке, чем сегодня.
Хотя, примечательно, что Россия постоянно пытается занизить роль ОБСЕ и сделать ее участие минимальным. В Вене, на заседании Постоянного совета ОБСЕ (29 июля) будут поставлены эти вопросы, в том числе и об установлении контроля над Рокским тоннелем и там будет видно, конкретно какую позицию займет Россия.
Кроме этого нашим приоритетом также является осуществление экономических и социальных проектов, в том числе и восстановление железнодорожного сообщения (работы по восстановлению на сегодняшний день приостановлены).
И, что самое главное, нашей целью является начать переговоры с целью определения статуса в рамках грузинского государства. Это и являются нашими приоритетами на сегодняшний день.
Все эти цели мы осуществим и достигнем конкретных результатов, в этом никто не должен сомневаться.
В: Недавно президент Грузии не исключил денонсацию грузинской стороной Дагомысского соглашения от 1992 года, которое было подписано прежними руководителями России и Грузии. После этого распространяется мнение, что подписанные 12 лет назад соглашения лежат тяжелым грузом на плечах Грузии. Насколько это чувствуется на переговорах с осетинской и российской сторонами?
О: Никакой груз эти соглашения для Грузии не составляют. Дел в том, что на протяжении этих 12 лет, из-за небрежности, или, даже не знаю как это назвать, в нередких случаях это можно считать даже и преступным действом, те соглашения, которые существуют, и те пункты соглашений, которые нам давали возможность на осуществление определенных мероприятий, были забыты и никто на них не обращал внимания, подразумеваю бывший власти страны.
В настоящее время грузинская сторона обладает всеми правами в условиях напряженности установить контроль над регионом полицейскими силами. Все это было предано забвению, и создалось впечатление, что будто бы в зоне конфликта грузинская сторона никаких прав не имеет.
Те 40 сел, которые расположены в зоне конфликта, как может кто-нибудь подумать, что до сих пор оставались без полиции? Полиция всегда была, но разница в том, что во времена прежних властей полиция там ничем не занималась, более того, в нередких случаях занималась криминалом. Как только полиция начала работать как ей полагается, тогда и осетинская сторона подняла тревогу, что, мол грузинская сторона нарушает соглашения. Это не соответствует действительности.
На протяжении 12 лет прежние власти предали забвению те механизмы, которые учитывались в договорах и которые можно использовать на наше благо.
В регионе у грузинской стороны всегда была полиция, но, зачастую, полицейские вместе о осетинами занимались покровительством контрабанды. Но, после того как движение контрабанды было прекращено, и полиция начала нормально работать, осетины, естественно, испугались.
В: Конкретно, какие территории считаются зоной конфликта?
О: В зону конфликта входит территория, которая вмещается в 15 километровый радиус вокруг Цхинвали. Тут около 40 сел. Это определено в договоре от 1992 года. Только это и считается зоной конфликта.
Отдельно выделен коридор безопасности. Это 14 километровая линия вокруг административной границы бывшего автономного округа Южная Осетия, то есть, по семь километров по обе стороны административной границы. На этом участке мы имеем право осуществлять всяческий контроль и мониторинг, что, в свою очередь, подразумевает и контроль Рокского тоннеля.
Россия и южноосетинская сторона постоянно обвиняют грузинскую сторону за нахождение в зоне конфликта излишних вооруженных сил.
Нет, у нас нет никаких лишних сил в зоне конфликта. Там наши те 500 солдат, нахождение которых предусмотрено в миротворческом контингенте. Тем более что мы еще и до конца не использовали свою квоту на вооружение, которая предусмотрена договором для миротворческого батальона.
В грузинских селах, естественно, поставлены дополнительные силы полиции, а не солдаты, но это вполне естественно.
В то время, когда грузинские села граничат с теми местами (которые контролируются осетинской стороной), откуда грузинским селам угрожает опасность, тогда когда Цхинвальские власти объявляют военную мобилизацию и собирает наемных боевиков, а таких условиях нахождение дополнительных полицейских сил в регионе вполне естественно.
В: Неопределенность существует и в связи с трехсторонним миротворческим контингентом. Имеет ли южноосетинская сторона право на формирование своего миротворческого контингента?
О: Что касается миротворческого контингента, по договору это должны быть трехсторонние силы — российские, грузинские и североосетинские миротворцы.
Южноосетинская сторона не имеет никакого права на владение собственным тяжелым вооружениям, также не имеет право на создание вооруженных группировок, может иметь только полицейские силы.
А в реальности же получается, что североосетинский миротворческий контингент укомплектован полностью южноосетинскими силами, что является грубым нарушением договора.
Этот факт объясняют тем, что жители Южной Осетии, которые входят в состав миротворческого батальона, являются гражданами России. Фактор российского гражданства они используют хорошо.
Также необходимо отметить, что двойные стандарты в российской политике особенно проявляются в отношении к Грузии. Поддержка сепаратистов со стороны России также явствует однозначно.
На переговорах Россия пытается занять нейтральную сторону, но дело в том, что и южноосетинская и североосетинская сторона заранее всегда консультируются с Москвой, какую позицию занять на переговорах.
В: Еще в одном сепаратистском регионе Грузии — Абхазии в октябре запланированы президентские выборы. Каковы ожидания Тбилиси в связи с этим?
О: Эпоха Ардзинба (настоящий президент самопровозглашенной республики Абхазия) в Абхазии подходит к концу. Несмотря на то, что эти выборы мы считаем нелегитимными, они для нас все равно важны, так как определится, с кем мы будем иметь отношения в дальнейшем в деле урегулирования конфликта.
Мы заинтересованы, чтобы в Абхазии была стабильная ситуация, так как за усилением напряженности там всегда следует притеснение грузинского населения, особенно, в Гальском районе.
Кроме того, мы хотим, чтобы те люди, которые после выборов придут к власти, были представлены как можно с большей поддержкой населения Абхазии, так как нам придется решать очень важные и принципиальные вопросы.
Кроме того, необходимо отметить, что мы не должны создавать себе иллюзий в связи с этими выборами, так как в Абхазии про-грузинских политиков нет.
Активизация действий в отношении Абхазии ожидается лишь после проведения там выборов. В настоящее время, то есть до выборов какая-либо активность не имеет смысла.
В: 20-21 июля вы находились в Сочи, где провели переговоры с абхазской стороной, и на которых присутствовала Специальный представитель Генерального секретаря ООН в Грузии Хейди Таьявини. О чем шла, конкретно, речь?
О: Сочинская встреча несла технический характер. УВКБ ООН разработал документ, который касается механизма переписи вынужденных переселенцев. На переговорах обсуждался именно этот документ.
Для нас это чрезвычайно важно, так как возвращение вынужденных переселенцев является приоритетом для нас. Если процесс возвращения вынужденных переселенцев не начнется, разговор не может вестись ни по каким другим вопросам. Предпосылкой любых соглашений должно стать возвращение вынужденных переселенцев, на первом этапе, в Гаьский район.