Сванте Корнелл: Фото: Кадр из видеозаписи лекции в Дипломатической академии Азербайджана (ADA University)
Civil.ge беседовал с директором расположенного в Стокгольме Института политики безопасности и развития Сванте Корнеллом о грузино-российских отношениях, войне в Украине и политике Швеции в отношении стран Восточного партнерства.
После обретения независимости в 1991 году почти каждое правительство Грузии пыталось улучшить отношения с Россией, но все попытки оказались безуспешными. Как вы считаете, возможна ли вообще нормализация отношений с Москвой таким образом, чтобы не пострадал суверенитет Грузии?
В принципе, это невозможно. По крайней мере, это не произойдет само по себе. Проблема именно в том, что главной целью Москвы в отношениях с Грузией является то, чтобы подорвать независимость страны, и если Грузия будет действовать только своими силами, очевидно, что баланс сил не будет в ее пользу. После прихода к власти правительство Грузинской мечты наметило себе, практически, невыполнимую цель, когда попыталось нормализовать отношения с Россией, смягчив риторику Саакашвили и попытавшись восстановить доверие между сторонами. Теперь уже ясно, что они преувеличивали фактор Саакашвили в российско-грузинских отношениях. Понятно, что в подходах Саакашвили проблемы действительно существовали. Однако главная проблема лежит глубже, и эта проблема в первую очередь связана с амбициями России, а не с политикой Грузии. Шеварднадзе тоже испытал то же самое: в 90-х годах он предлагал России почти все, что хотела Москва, но этого никогда не было недостаточно, и Москва не предпринимала встречных шагов. То же самое произошло с правительством Грузинской мечты. Россия воспринимает уступки как слабость и реагирует на них соответствующим образом. Исходя из этого, можно у Грузии существует только два пути нормализации отношений с Россией без потери суверенитета: первый — если, вдруг, в руководство России придет нормальная, неимпериалистическая власть, и второй – если у грузии будут твердые гарантии безопасности и обороны, такие, как, например, у стран Балтии. Балтийские страны именно так и смогли улучшить отношения с Россией. После того, как эти страны стали членами НАТО, Москва поняла, что игра окончена.
Россия и ее поддерживаемые ею силы продолжают захват территории по линии оккупации Грузии. Какой, на ваш взгляд, должна быть политика Грузии в ответ на эти действия?
Проблема Грузии состоит в том, что ей удается только мобилизовать дипломатические средства и словесную поддержку Запада, если не считать Миссию наблюдателей ЕС, которая служит определенным буфером. Однако эта миссия в основном ценна тем, что она способна развеивать обвинения России о грузинских «провокациях». Тем временем Россия осуществляет односторонние действия на местах, но Грузия не может отплатить за это. Естественно, возникает вопрос: стоит ли Грузии размещать определенные силы обороны на административной пограничной линии? Это, безусловно, будет опасно, и многие могут считать это политикой, которая включает в себе риски «раздражения» России. Однако, если страна не защищает собственную границу, это означает, что ее легитимность, как государства, расшатана. Конечно, размещение войсковых соединений на границе, чтобы остановить Россию, может вызвать эскалацию и подтолкнуть Россию к новой конфронтации. Даже размещение безоружных военных сил на границе вынудит Россию предпринять более агрессивные шаги, чем просто перенесение заграждений или продвижение вглубь территории Грузии. В таком случае грузинские подразделения будут потенциально подвержены угрозе и не смогут защитить себя. Таким образом, как вы можете видеть, ни один из вариантов не увлекателен. Но в какой-то момент необходимо обсудить их, если не хотим, чтобы Россия в одностороннем порядке решала, где еще и как нарушить территориальную целостность Грузии.
Вы вместе с великим другом Грузии Ионной Папанаевски являетесь соавтором документа, касающегося организации кампании взрывов в Грузии в 2009-2011 годах. С тех пор произошел ряд других инцидентов, в том числе, и в Украине, которые, похоже, берут начало в России. Как вы считаете, насколько достаточно того внимания, которое этому вопросу уделяет международное сообщество?
Не. И это относится ко всем действиям, предпринятым Россией, связь с которыми Москва не убедительно опровергает. Разумеется, нет прямых доказательств связи российских официальных лиц с такими инцидентами, но, с другой стороны, все осознают (должны осознавать), что за этим стоят русские. Сегодняшние СМИ и западные политики зачастую не понимают российские методы. Они не хотят обвинять Россию без конкретных доказательств в таких действиях, как бомбардировка Цителубани, или упомянутая вами кампания взрывов, за которыми, естественно, стояла именно Москва.
Швеция вместе с Польшей активно поддерживала создание Восточного партнерства. Как бы вы оценили нынешнюю политику Швеции в Восточной Европе — насколько интенсивно сотрудничество Швеции с соседними с Россией странами, которым Москва создает угрозы?
Сотрудничество со странами Восточной Европы поддерживают две партии Швеции (бывшая и нынешняя партии власти). В условиях действующего социал-демократического правительства, которое пришло к власти в 2014 году, мы постоянно сотрудничаем на бюрократическом и дипломатическом уровнях. Швеция фокусируется главным образом на трех странах — Украине, Грузии и Молдове, которые добились наибольшей отдачи с точки зрения европейской интеграции и демократического развития. Однако, на мой взгляд, в качестве критериев сотрудничества мы не должны рассматривать только евроинтеграцию и демократическое развитие. Необходима более широкая вовлеченность в отношении таких стран, как Беларусь, Азербайджан, Казахстан и Узбекистан. Может показаться, что требую слишком многого от Швеции, обладающей ограниченными ресурсами, которая вложила в страны Восточного партнерства гораздо больше ресурсов по сравнению с другими более крупными государствамиа-членами ЕС, но это конечно, желательно, и мы уже видим усилия, направленные на укрепление таких отношений.
Два вопроса об Украине. Насколько вы верите, что в условиях российской агрессии, Запад окажет Украине адекватную помощь, в том числе, поставками летального вооружения? Как вы думаете, есть ли риски внутреннего политического противостояния в Украине из-за общественного недовольства в связи с коррупцией и недостатком реформ?
Думаю, что существует реальный риск того, что внутренние проблемы Украины, которые обостряются из-за подрывной деятельности России, повлекут усталость Украины, как это произошло в случае Молдовы, где руководители страны манипулировали лидерами ЕС, чтобы сначала получить помощь, и затем – использовали эту помощь нецелесообразно.
После российской агрессии против Украины в 2014 году реакция Запада на внешние действия Москвы претерпела некоторые изменения. Этим изменениям способствовало вмешательство России в президентские выборы в США. Как вы считаете, последует ли за этой трансформацией разработка сильной и последовательной стратегии со стороны Запада, однозначной целью которой будет приостановление экспансионизма России?
На этом этапе нет ничего, что бы могло указывать на наличие последовательной и сильной стратегии Запада. Но я должен признать: я не думал, что санкции, введенные против России в 2014 году, продлятся более трех лет. Если вспомним, санкции, введенные из-за вторжения в Грузию, были отменены вскоре. Так что, мы не должны сетовать. Думаю, что вмешательство во внутренние дела западных стран (не только в выборах США, но и вмешательство во Франции, Германии и других странах) имели серьезные последствия: мы смогли сохранить единый фронт против России; Мы смогли глубоко и четко осознать, с каким режимом мы имеем дело. Все это, вероятно, продолжится. Однако, трудно сказать, последует ли за этим разработка сильной стратегии, которая будет активно и целенаправленно работать по всей периферии России в поддержку ее соседей.