Тойво Клаар. Фото: Офис Специльного представителя ЕС
Тойво Клаар, эстонский дипломат, был назначен на должность специального представителя ЕС по Южному Кавказу и кризису в Грузии в ноябре 2017 года.
Клаар, который ранее возглавлял Департамент Центральной Азии Службы внешних действий Европы, в своем новом статусе будет отвечать за мирное урегулирование конфликтов в регионе.
Civil.ge записал интервью с новым спецпредставителем ЕС во время его визита в Тбилиси.
Недавно вы были назначены Специальным представителем ЕС по Южному Кавказу и вопросам кризиса в Грузии. Можете ли вы рассказать нам о работе специального представителя и, в частности, о ваших приоритетах на этой должности? Существуют ли какие-либо конкретные сферы, которым вы будете уделять больше внимание при работе на этом посту?
В течение многих лет и, безусловно, за последние годы ЕС осуществил крупную инвестицию на Южном Кавказе и, в частности, в Грузию в рамках той общей помощи, которую он оказывает этой стране в ее развитии, а также в виде той поддержки которую ЕС осуществляет с помощью своего Специального представителя и Миссии наблюдателей ЕС. Таким образом, наша помощь разнообразная и конкретная, и это подтверждает нашу верность к этой стране.
Наличие офиса специального представителя подтверждает заинтересованность ЕС в урегулировании конфликтов не только в Грузии, но и в регионе. Моя роль заключается в том, чтобы быть сфокусированным на конфликте в Грузии, помогать сторонам в его урегулировании, содействовать Женевским международным дискуссиям; Я также помогаю ЕС в процессе мирного урегулирования Нагорно-Карабахского конфликта. Таким образом, у нашей работы есть множество аспектов.
Что касается моих конкретных приоритетов, не могу сказать, что собираюсь выдумывать что-то новое, так как мои предшественники делали очень хорошую работу, но, в конечном счете, мы зависим от степени желания и способности конфликтующих сторон, искать и находить новые пути для продвижения вперед.
Мы продолжим работу посредством Женевского процесса. На прошлой неделе мы встретились с грузинскими коллегами. На следующей неделе собираемся отправиться в Абхазию. Посмотрим, что мы сможем сделать, чтобы придать процессу новый динамизм. Это то, над чем годами работали мои предшественники, и я и моя команда находимся тут для того, чтобы помочь в поиске выхода, хотя, в конечном итоге, это во многом зависит от местных акторов, от их желания. Мы можем содействовать им политически, но мы не можем обеспечить решение.
Как специальный представитель, вы являетесь сопредседателем Женевских международных дискуссий от ЕС. Какова официальная политика ЕС в отношении конфликта в Грузии, и считаете ли вы, что она эффективна в преодолении вызовов, стоящих перед Грузией?
ЕС имеет очень четкую позицию. Он с самого первого дня привержен территориальной целостности Грузии. Вместе с тем, у нас есть политика непризнания и вовлечения сепаратистских регионов. Это то, что мы пытаемся развивать, но мы не забываем что территориальная целостность Грузии не вызывает сомнений и что ЕС привержен этому принципу.
Что касается политики непризнания и вовлечения, конечно, мы всегда внимательно слушаем позиции, озвученные правительством Грузии. Это важно. Но для того, чтобы политика вовлечения работала, важно прислушиваться ко всем заинтересованным сторонам. Это необходимо с точки зрения укрепления безопасности, обеспечения благосостояния людей, свободного передвижения, охраны окружающей среды и ряда других вопросов, которые не могут быть решены только на одной стороне административной пограничной линии. Проблемы, которые затрагивают всех, требуют прагматичного подхода от всех сторон. Например, если одна сторона столкнется с проблемой азиатского клопа и попытается решить её на одной стороне административной пограничной линии, то проблема снова вернется. Это никак не облегчит участь тех крестьянам, которые много трудятся, чтобы получить средства к существованию. Поэтому важно работать на обеих сторонах.
Надо сказать, что многое удалось сделать и сделать скоординировано. Естественно, есть нюансы, требующие обсуждения — что следует и чего не следует делать. Но, в целом, есть много сфер, где у нас есть общий взгляд о пользе сотрудничества с де-факто властями. Это отвечает интересам населения Южной Осетии и Абхазии и в целом — Грузии.
Неприменение силы и возвращение внутренне перемещенных лиц и беженцев являются двумя основными вопросами, которые обсуждаются на Женевских международных дискуссиях. Был ли достигнут какой-нибудь прогресс по этим двум вопросам в последнее время, и если нет, то, как вы считаете, что можно сделать, чтобы продвинуться вперед по этим двум вопросам? Некоторые даже говорят, что эти дискуссии застопорились на определенное время.
Я бы не сказал, что дискуссии застопорились, но можно сказать что Женевский формат в каком-то смысле неверно истолкован. Отчасти это происходит потому, что переговорный процесс не сопровождается какими-то крупными мероприятиями и не дает информационного повода, для важных новостных заголовков. Конечно, всегда может найтись аргумент, что мы могли бы добиться большего прогресса по различным вопросам, но, в то же время, Женева является единственным официальным форумом, на котором собираются представители Грузии и России, и на котором присутствуют абхазы и осетины, а также американцы, ЕС, ОБСЕ и ООН. Таким образом, Женевский формат является важным форумом и обеспечивает площадку для обсуждения вопросов, которые, совершенно не обязательно, должны быть частью официальной повестки дня. Одно только это уже делает Женевские дискуссии полезными.
Что касается конкретных тем – начнем с вопроса внутренне перемещенных лиц; Мы действительно сожалеем, что есть участники, которые не хотят обсуждать этот вопрос. Тем не менее, мы намерены добиваться вовлечения всех сторон, так как это важный вопрос. Мы продолжим выдвигать его и надеемся, что на каком-то этапе состоится диалог с участием всех заинтересованных сторон.
У нас есть определенный прогресс в вопросе неприменения силы. В последнее время, сторонам удалось сблизить позиции по вопросу совместного заявления о неприменения силы. Но не следует рассматривать неприменение силы изолированно. Это должно стать частью более широкого пакета. Мы должны посмотреть, как именно будет обеспечиваться неприменение силы. Достигнув Соглашение о неприменении силы, мы сможем продвинуться вперед к следующему шагу Женевских переговоров, а именно – определить какого типа механизмы безопасности будут способствовать неприменению силы и укреплению доверия.
Таким образом, в целом, я бы не сказал, что переговорный процесс застопорился. Думаю, определенный прогресс достигнут, но это не быстрый прогресс. Процесс пусть и не так быстро, как этого желают некоторые, но все же продвигается вперед.
Ситуация с точки зрения безопасности на местах по-прежнему нестабильна: Россия отказывается выполнять Соглашение о прекращении огня от 2008 года и продолжает активную милитаризацию Абхазии и Цхинвальского региона; В оккупированных регионах продолжаются серьезные нарушения прав человека. Каковы ваши опасения по поводу ситуации с правами человека в регионе?
После того, как я покинул пост главы Миссии наблюдателей ЕС в 2014 году, ситуация еще более осложнилась для рядовых граждан как в Южной Осетии, так и в Абхазии. Свободное передвижение еще более ограничено, получение образование на родном языке еще более осложнено. И это очень серьезные вопросы, которые мы обсуждали с нашими коллегами в Сухуми и Цхинвали, а также в Москве.
Меня тревожит, что люди не могут свободно передвигаться, хотя наши собеседники в Сухуми и в России и пытаются убедить нас, что даже после закрытия и сокращения количества пропускных пунктов вдоль реки Ингури, количество людей, пересекающих административную пограничную линию, не уменьшилось. Это может быть и правда, но откуда мы знаем, что линию переходят те же самые люди? Ведь, если предположить, что там живут очень бедные люди, которые ранее могли напрямую пересекать административную пограничную линию, можно придти к заключению, что теперь у них нет средств, чтобы проехать на автобусе до моста на Ингури и им приходиться делать длинный обход, чтобы попасть на контролируемую Тбилиси территорию.
Закрытие пропускных пунктов создало реальные проблемы рядовым гражданам, местным крестьянам, ученикам школ, которые пересекали административную пограничную линию и ходили в школу на другую сторону пограничной линии. Сейчас школьники не могут делать этого, так как пересекая мост на Ингури, им ежедневно приходилось бы тратить очень много времени. Учась и находясь на территории, контролируемой Тбилиси, им приходится по-долгу расставаться с семьями, либо они должны отказаться от учебы в школе, в которую долгое время ходили.
Нужно сказать,что ситуация в школах Гальского района незавидная. Возможности изучения грузинского языка ограничены и это является реальной проблемой. Происходит это не само по себе. Это результат тех конкретных мер, которые были предприняты Сухуми и российскими властями. Такого просто не должно происходить. Это не имеет никакого оправдания.
Все эти вопросы мы ставим на встречах с де-факто властями, и наша работа принесла результаты; Дела обстоят не так, что мы делаем только заявления, которые не приносят никаких результатов. Мы получили ответ от наших абхазских коллег, когда мы высказали свою озабоченность, что их новые документы вида на жительство слишком ограничивают и оказывают сильное давление на этнических грузин, проживающих в Гальском районе, и что это не является правильным путем.
Кроме того, мы также подняли вопрос об обучении в Гали на родном языке, и по этому вопросу заметен определенный прогресс. Хотя мы пока еще не в полном объеме достигли желаемых к результатов, но надеемся, что это поможет нам поэтапно улучшить общую ситуацию с точки зрения образования в Абхазии, в том числе и для грузиноязычных детей.
Каковы ваши опасения по поводу безопасности в двух регионах и вокруг них? И с этой точки зрения, можете ли вы рассказать нам о позиции Евросоюза по событиям, развивающимся вокруг убийства Гиги Отхозория?
Да, с точки зрения безопасности ситуация не всегда была удовлетворительной. В прошлом случались убийства, похищения людей и другие тревожные происшествия. После 2012 года ситуация серьезно стабилизировалась, но некоторые отдельные серьезные инциденты все еще происходят. Убийство Гиги Отхозория на административной пограничной линии Абхазии в 2016 году, а также тот факт, что виновный не был привлечен к ответственности, просто неприемлемы. Это приводит к нестабильности не только на административной пограничной линии, но и создает нестабильность в самих регионах. Мы должны работать над обеспечением того, чтобы население обоих регионов было защищено и так же пользовалось благами верховенства закона, как это происходит на контролируемой Тбилиси территории.
Продолжение этого конфликта — и нужно помнить, что он длится уже 25 лет – является огромным вызовом для местных жителей, обычных людей, которые не могут вести свои дела, не чувствуют себя в безопасности, на что имеют полное право. Мы должны поддерживать любые шаги, которые помогут пострадавшему от конфликта населению наладить собственную жизнь. Для нас неприемлемы задержания на административных пограничных линиях как в Южной Осетии, так и в Абхазии. Часто бывает, что люди идут к своим огородам и полям, которые они обрабатывают десятилетиями, но вдруг кто-то выскакивает и направляет на них оружие. Это ужасная ситуация для местных жителей по обеим сторонам административной пограничной линии, и мы постоянно ставим этот вопрос в Женеве, а также на встречах в рамках Механизма предотвращения инцидентов и реагирования на них. Это просто неприемлемо и не имеет никакого оправдания.
Кроме того, также нарушаются права на собственность. Население не имеет доступа к своей собственности, будь то сельскохозяйственные угодья, которые они не могут обрабатывать, или дома, куда они не могут пойти. Это серьезные нарушения прав человека, на которые мы обращаем внимание наших коллег на встречах в Сухуми, Цхинвали или Москве.