28 ноября в Грузии состоялся второй тур президентских выборов. Кандидат в президенты, подержанный правящей партией, Саломе Зурабишвили получила 59,52% голосов, а ее конкурент, кандидат от Объединенной оппозиции Григол Вашадзе, получил 40,48% голосов.
Международные наблюдатели оценили второй тур, как конкурентный, но подчеркнули также ряд недостатков, отмеченных в ходе предвыборного периода. По словам наблюдателей, кандидаты имели возможность свободно проводить кампанию, но одна из сторон пользовалась ненадлежащим преимуществом.
Civil.ge обратился к руководителю Миссии наблюдателей БДИПЧ/ОБСЕ, послу Герт-Генриху Аренсу с просьбой прокомментировать второй тур президентских выборов.
Международная наблюдательная миссия БДИПЧ уже давно наблюдает за выборами в Грузии, но второй тур президентских выборов в стране был проведен впервые. Какие новые вызовы были выявлены, и вы можете ли сказать, что проблемы, выявленные между первым и вторым турами, различаются по существу?
Второй тур не был должным образом регламентирован избирательным законодательством. В частности, реально никто не знал, как нужно было проводить кампанию в СМИ между первым туром и объявлением второго тура.
Именно это было тем, на мой взгляд, что породило неопределенность между участниками выборов. Кроме того, проходила очень затянувшаяся дискуссия о дате второго тура – т.е. можно ли было проводить его в рабочий день.
В настоящее время мы подготавливаем рекомендации по совершенствованию системы и обязательно дадим рекомендации о том, что второй тур должен быть урегулирован законодательством. В Грузии и ранее проходил второй тур, но не для президентских выборов. Таким образом, у нас была информация о законодательных проблемах, и мы дали рекомендацию по второму туру, но эта рекомендация не была принята во внимание.
В рамках тех обязательств, которые были взяты государствами-членами ОБСЕ, включая Грузию, рекомендации должны быть рассмотрены. Не обязательно, чтобы их приняли, но, как минимум, их следует учесть.
Теперь, когда мы работаем над рекомендациями, мы постараемся сделать их более практичными. Обязательно буду обсуждать тх с Тамар Жвания (председатель ЦИК Грузии) и Ираклием Кобахидзе (председатель Парламента Грузии), поскольку некоторые рекомендации могут потребовать законодательных изменений, а некоторые могут быть связаны с технической деятельностью ЦИК.
На этот раз у нас была очень спорная кампания. Заявления, сделанные различными партиями во время кампании, также были очень негативными, и некоторые из них были даже неприемлемы для меня лично.
Мы упомянули об этом в нескольких ранних заявлениях. Таким образом, дело в том, как бороться с языком ненависти, ксенофобией и другими подобными случаями. Конечно, это сложная тема, поскольку, с одной стороны, свобода выражения не должна ограничиваться, а с другой стороны, необходимо каким-то образом реагировать на использование языка ненависти или заявления, которые призывают людей к насильственным действиям в отношении других людей. Итак, это такой вопрос, где мы обязательно обсудим, какие рекомендации можно дать.
Результаты медиа-мониторинга Международной наблюдательной миссии БДИПЧ в связи со вторым туром показывают, что поляризация основных СМИ по-прежнему была сильной. На этот раз вы особенно критиковали Общественный вещатель Грузии, и вы, вероятно, видели, что они отвергли точность ваших наблюдений. В чем заключалась причина вашей критики и какова ваша рекомендация по смягчению проблемы поляризации медиа?
Частные СМИ отличались очень сильной поляризацией. Если сравните «Рустави-2» и «Имеди», увидите, что результат такого сравнения будет очень интересным.
В такой поляризованной медиа-среде Общественный вещатель Грузии обязан быть абсолютно нейтральным и соблюдать закон. В этом случае ОВГ, к сожалению, не выполнил своих законные обязательства перед вторым туром выборов.
Часть нашей методологии наблюдения заключается в том, чтобы отслеживать, как освещает выборы медиа. Мы ценим медиа не только количественно, т.е. какое время было выделено каждому кандидату, но и качественно — что было сказано и как это освещалось.
Кроме того, всегда происходит повторная проверка проверенного. Грузинские медиа-мониторы не диктуют нам, каким образом измерять индивидуальные материалы, или какие выводы следует написать. Однако мы нуждаемся в помощи грузинских медиа-мониторов, так как мы не знаем грузинского.
На практике работа медиа-мониторов – это первый шаг. Что касается второго шага, мы переводим тот материал, который может представлять интерес. Существует механизм двойной проверки, который позволяет нам увидеть, соответствуют ли результаты медиа-мониторинга реальному освещению.
В вашем докладе говорится, что «в беседе с Международной наблюдательной миссии по выборам БДИПЧ многие заинтересованные стороны отмечали, что правящая партия прибегала к давлению и запугиванию, особенно, в отношении сотрудников частного сектора и групп, зависящих от государственных компенсаций. Несмотря на гарантии тайны голосования, эти случаи давления усилили озабоченность по поводу возможности этих людей голосовать, не опасаясь мести». Сотрудники публичного сектора и уязвимые группы составляют значительную часть избирателей. Если к ним добавить 600 000 должников, списание долгов которым, возможно, было равносильно подкупу избирателей, как вы считаете, могли ли все эти факторы повлиять на исход выборов?
Я уже сказал на пресс-конференции, что это тот вопрос, на который я не буду отвечать.
Цель нашей наблюдательной деятельности — определить, соответствовало ли проведение выборов обязательствам перед ОБСЕ.
Анализ выполнения обязательств, взятых перед ОБСЕ, состоит из четырех различных частей: политического анализа, анализа выборов, медиа анализа и правового анализа. В нашем предварительном заявлении можете посмотреть, как в целом мы оценили выборы.
Я никогда не скажу, были выборы легитимными или нет, я не суд; В Грузии существуют процедуры рассмотрения жалоб.
Те, кто считают себя жертвой фальсификации, могут подать жалобу. В нашем докладе мы также затронем процедуры рассмотрения жалоб, которые требуют определенного улучшения. Но, в конечном итоге, решения должны принимать суды. Это должно происходить именно так. Мы не избирательная полиция и избирательные судьи.
В этом контексте позвольте мне задать вам следующий вопрос – во втором туре была зафиксирована относительно высокая активность. Явка во время второго тура существенно выросла по сравнению с «нормальной» активностью в первом туре, а также по сравнению со средним уровнем активности избирателей с 2012 года. Что вы думаете о таком росте? Является ли это реалистичным с точки зрения «нормальной» кампании, особенно, учитывая, что почти все «новые» голоса были отданы кандидату правящей партии?
Могут существовать разные причины, объясняющие высокую активность. Первой, конечно же, является развитие всего избирательного процесса. Помню, прежде чем я приехал, первый доклад, который я читал, принадлежал НДИ США. Я очень удивился, когда прочитал, что эти выборы совершенно бесполезны.
Это понятно, когда избирается президент, который будет обладать формальным мандатом, а результаты выборов не приведут к каким-либо изменениям в составе правительства или Парламента.
Но в какой-то момент эти выборы больше походили на референдум о том, останется ли Грузинская мечта у власти, или может ли перейти власть в руки оппозиции.
Это сильно накалило обстановку. В частности, после первого тура Грузинская мечта активизировала избирательную деятельность. Возможно этим объясняется высокая активность. Не хочу спекулировать какими-то другими причинами.
This post is also available in: English (Английский) ქართული (Georgian)