Civil.ge представляет еще одну часть лидеров и участников протестного движения, с которыми наши журналисты встретились у здания Парламента спустя более чем 40 дней после начала акций протеста.
В результате разгона демонстрантов, когда правоохранители использовали резиновые пули, слезоточивый газ и водометы, пострадали 240 человек, в том числе журналисты и сотрудники правоохранительных органов. Несколько протестующих получили серьезные травмы, а некоторые потеряли глаза из-за ранений от резиновых пуль. По данным МВД, 305 человек были задержаны за различные правонарушения во время событий перед зданием Парламента. Часть из них была приговорена к административному заключению, часть освобождена, а в отношении некоторых судебные процессы пока не проводились.
Георгий Мшвениерадзе
Один из организаторов акций протеста, председатель GDI
«Символическим выражением, которое вывело людей на улицу, стало то, что г-н Гаврилов уселся в кресле председателя Парламента. Разумеется, причины кроются глубже, потому что граждане этой страны, которые не только устно, но и осознанно заявляют, что будущее нашей страны должно быть прозападным, работа наших публичных служащих должна быть направлена на евроатлантическую интеграцию страны, остались разочарованными. Они наблюдали за правительством из года в год и делали вывод, что правительство ведет двойную игру. С одной стороны, как бы декларирует европейские ценности, а с другой стороны, содействует тому, что государство все больше становилось зависимым от России, государства, которое является нашим главным врагом, и существование и бытие вместе с которым ничего хорошего не принесло нам, и мы точно знаем, что не принесет и в будущем.
Эту акцию от других акций отличает то, что организаторы акции четко сформулировали требования с самого начала. Было сказано, что отступлений от этих требований не будет.. Это очень важно, потому что вокруг этих требований объединились люди разных политических взглядов, социального положения и интересов, и все они верили, что в некоторых случаях с разными аргументами, но верили, что правильным ответом на произошедшее было бы то, что было записано в требованиях. Поэтому, оставление требований в неизменном виде позволяет протесту оставаться неизменным и люди, которые имеют протест, сохраняют этот настрой, пока не получат то, чего требуют справедливо.
Конечно, с самого начала было предусмотрено, и мы знали, что на протяжении такого времени невозможно сохранить такое же число участников акции, какое было в начале, и это не было целью. Главное, что акция продолжается в слегка измененном виде. С другой стороны, мы также понимаем, что люди в августе не смогут прийти в том количестве, как это было сделано когда разгневались, но это никак не означает, что сократилось количество людей, у которых есть чувство протеста к власти, и это самое главное.
Если задача власти заключается в том, чтобы сохранить то лицо демократичности, с которым до этого пыталась продемонстрировать себя хотя бы в глазах части общества, ей все равно придется удовлетворить те требования, которые выдвинули участники акции им. Если власть считает, что в краткосрочном периоде важно сохранить достоинство для конкретных должностных лиц, в том числе, символически не наказывает политических должностных лиц за насилие, и хочет это показать общественности, это может придать правительству некоторую твердость в команде в краткосрочной перспективе и придать больше смелости чиновникам, которые завтра нарушат закон, но в среднесрочной и долгосрочной перспективе это обязательно проигрышное и обреченное на поражение действие, а власть не может этого понять.
Мы не настолько наивны, чтобы заранее не знать и не осознавать, что со временем протест людей не уменьшается, а уменьшается приоритетность вопросов. Это данность, которой мы смотрим в глаза, но эти люди все еще нуждаются в пище, слышать слово, которое выражает и их протест. Поэтому наш протест претерпел изменение, и продолжается в виде передачи «Позор» перед зданием Парламента, что также является беспрецедентным шоу, куда приходят и обсуждают насущные вопросы, волнующие наше общество.
В то же время акции будут гораздо более раскрыты территориально и не будут сконцентрированы исключительно на проспекте Руставели. Каждый день будем напоминать властям, что министр внутренних дел должен нести ответственность, когда людей лишают глаз. Ежедневное напоминание власти об этом – дорогая цена. Если власти стоит платить эту цену за назначение, чтобы г-н Георгий Гахария был министром, то это их выбор.
Мы верим, что правда на нашей стороне, и пока мы не создадим в этой стране прецедент, что власть будет политически наказана за ее упрямство и нежелание идти на уступки, естественно, мы считаем, что проиграем завтра и послезавтра. Все вместе проиграем, включая Грузинскую мечту, оппозицию и рядовых граждан.
Мы знаем, что отставка Гахария — это не проигрыш Гахария и Грузинской мечты, а победа нашего общества. В этой стране мы все придем с соглашению, что, когда случается такая плохая вещь, министр внутренних дел должен нести политическую ответственность, мы создадим этот прецедент. Если власти не примут участие в создании этого прецедента, они в конечном итоге проиграют. Пройдут месяцы, годы, власти наверно проиграют выборы, и когда это произойдет, для них это будет черным пятном, что у них был министр, которого общество обвинило в том, что он выколол людям глаза, грузинское общество всегда будет напоминать о его грехах. Поэтому, если Грузинская мечта хочет нести грехи, это их выбор. Они могли этим решением смыть это пятно со временем, которое они размазали на себе 20 июня. Если не сделают этого, будут жить с этим тяжелым грехом».
Нино Данелия
Одна из организаторов акций протеста
«Суть этого протеста в том, что мы хотим, чтобы эта страна была свободной, независимой от России страной и чтобы мы сами смогли найти свое место и свой голос среди этих великих европейских стран и в мире. То, что привело людей изначально на Руставели, это было чувство протеста, которое копилось капля за каплей у людей, когда у наших граждан возникло опасение, что мы вновь можем оказаться под российским политическим влиянием. Последней каплей среди тех капель, которые собирались постепенно, стало прибытие Гаврилова в Грузию, что было абсолютно символичным событием. В Гаврилове граждане Грузии увидели Россию, которая вошла в Парламент Грузии, и начала разговаривать с нами из нашего собственного Парламента. Это был последней точной, которая вывела этих людей на улицу.
Что заставило нас стоять на Руставели так долго? Заставило то, какая реакция последовала со стороны власти на наш протест. Мы протестовали против возвращения страны на орбиту России, а власти ответили медвежьими пулями, преследованием граждан, чрезмерной силой и еще тысячей нарушений закона до этого. Если бы Кобахидзе подал в отставку (раньше), этой ночи могло вообще не быть. Если бы полиция находилась внутри периметра Парламента, этого вообще не произошло бы.
Абсолютно лишено смысла утверждение того, что, пока министр остается у власти, расследование хотя в какой-либо форме будет близко к справедливому расследованию и справедливому процессу, который должен привести нас к результату. Потому что человек, который издает приказ о разгоне демонстрации, несет ответственность за результаты. Если он давал приказа или приказал, но не подразумевал, что такой масштаб должен был принять разгон, и видел, что происходило на Руставели, тогда должны были дать приказ, «немедленно прекратить использование резиновых пуль, стрельбу в прицел и преследовать людей». До сегодняшнего дня эти люди злоупотребляет своей властью, и столько дней мы поэтому стоим на улицах.
Все началось с того, что мы не хотели возвращаться на российскую орбиту, но вторым большим делом является то, что мы хотим, чтобы наше общество имело право жить мирно, независимо от того, какая власть будет управлять в Грузии. Мы решили, что Грузинская мечта не будет начальствовать над мирными манифестантами и извлекли бы те уроки от предыдущей власти, которые необходимо выучить. Мы видели, что Грузинская мечта не научилась этому. Теперь мы хотим, чтобы следующая власть, которая будет, должна точно знать, что это общество пошло еще дальше на один шаг в своем развитии и что это общество не желает ни одного министра, который позволит себе проявлять насилие в отношении своих граждан.
Самое главное, что у нас руках — то, что акция имеет четкие политические требования, но в лидершипе этой акции нет политиков, и эта акция не обусловлена партийным признаком. Наиболее важно то, что на непартийной акции, но с четко политическими целями управляющим ядром являются и молодые люди. Также очень важно и то, что гражданское общество сотрудничает с политическими партиями. Третье, что мне очень нравится, это то, что акция смогла и в качестве политического результата получила обещание проведения выборов по пропорциональной системе в 2020 году. Власти, несмотря на количество участников акции и подсчета голов, увидели потенциально растущую силу и точно поняли, что с этой силой неизбежно проиграют. Исключено, чтобы авторитаризм победил в этой стране.
Кроме того, мы начали размышлять по вопросам и начали разговор с властью по очень конкретным вопросам. Мы говорим, что нужно решить три вопроса и пока мы не решим эти три вопроса, мы будем стоять здесь и никуда не уйдем. Нельзя, чтобы по политической лояльности, некоторые резиновые пули были бы болезненными, а некоторые резиновые пули – безболезненные, невозможно это представить. Если мы не договоримся, что насилие — это плохо, несправедливость — это плохо, несмотря на наши различия, нам трудно будет двигаться вперед, включая экономический прогресс.
Поскольку сейчас лето, и здесь не так много людей, власти полагают, что протест притих и не воспринимают это серьезно. А в это время мы используем не только Руставели, но и разные места, и скоро общество увидит это в более широком масштабе. У нас будут локальные перформансы, которые будут работать на мобилизацию общественного мнения, и если власти не выполнят наше третье требование, а именно отставку Гахария, мы перейдем к мобилизации общественного мнения в том направлении, чтобы власти заплатили очень высокую политическую цену».
Леван Бердзенишвили
Один из лидеров Республиканской партии
«Сегодняшняя акция немного отличается. Раньше акции носили, как правило, политический характер, и их проводили политические партии, в них участвовали активисты не только в виде выступающих, но и в виде аудитории. У нас в первый раз такой случай, когда вышел весь общественный слой, но, основная часть – молодежь, которая выразила протест потому, что у пожилых людей, так сказать, атрофировано чувство национального достоинства. Они почувствовали себя оскорбленными, когда увидели Гаврилова, но это оскорбление было эстетичного характера (не вызывающего действие), и молодежь взорвалась. Молодежь – это наша лучшая часть, это произошло потому, что они родились в свободной стране, они не проходили рабства, они не давали взяток, они не жили в Советском Союзе. Поэтому они лучше нас.
Эта акция потому стала такой продолжительной и потому носит такой характер, что она, так сказать, не нацелена на то, чтобы собрать большое количество людей. Также можно менять форматы, потому, что она молодежная. Политики могут попытаться взять бразды в свои руки, но это бессмысленно, потому что акция политиков, обычно, не носит продолжительного характера, и требования увеличиваются. Для того, чтобы привлечь людей, нужно добавлять и добавлять требования. Если не добавишь, людей станет меньше. Здесь не тот случай. Эта акция не политической партии, но это политическая акция, которую проводит наиболее важная часть общества. Следовательно, оно проходит так, как проходит, с молодежной энергией, и поэтому продолжается долго и еще продолжится.
Власти думают, что, поскольку сегодня здесь было не более 200 человек, все кончено. В Парламенте тоже сидят 150 человек и выражают всю страну? Теперь эти 200 человек выражают всю молодежь. (Власти) не оценивают адекватно (текущие события), у них нет навыков адекватно оценивать. Они считают избирателей и не считают молодежь среди этих избирателей, но наступит время, когда придет тот избиратель, который родился в свободной стране. Это другие люди. Советского человека сложно освободить от страха, потому что боится Бидзины, Бидзину невозможно освободить от страха, боится потерять миллиарды. Отсутствие страха по отношению ко всему иначе пришло к этой молодежи. Я создавал партию в подполье, и на следующий день у меня была температура 40 от страха. Я боялся, но все равно создал. Но сегодняшний (молодой человек) создаст так, что у него не поднимется температура, и дело как раз в этом.
Эти акции продемонстрировали, что это первая акция в истории Грузии, которая не поменяла три требования, которые были выдвинуты с самого начала. Это культурное достижение. Я всегда смотрю на такие вещи – если говоришь в пользу людей, т.е. то, что понравится большинству, никогда не сможешь сказать ничего умного, потому что то, что нравится большинству, устарело и застоялось. Когда Национальное движение пережило те выборы (парламентские выборы 2012 года), я сказал, что это хорошо. В свое время, (Мераб) Мамардашвили сказал, что митинг — это место, где не может состояться акт мысли. Это не митинг. Это нечто другое, где это может состояться акт мысли. Это место, где мы можем сказать, что мы можем быть многообразными, где звиадисты и мишисты могут вместе слушать меня. Не обязательно, чтобы мы обязательно поддерживали идеологию друг друга. Например, в футболе я болею за «Реал Мадрид», мой брат за Барселону, и что, я должен его потерять? Политика также является одной из частей жизни, и она не все сущее. Меня прооперировал человек, который был «горьким» звиадистом. Я доверился ему, несмотря на то, что у того человека могли быть какие-то представления обо мне, но он посмотрел на меня, как на пациента и посмотрел на него, как на врача.
Мы должны понимать, что происходящее здесь — это новый культурный феномен. В августе власти будут спокойны потому, что здесь будут спокойные акции. В сентябре улица снова будет перекрыта, снова придут 50 000, 60 000 молодых людей, и в октябре могут прийти и 200 000, потому что молодежь поддерживает своих, молодого уже не сможет завербовать отец, который скажет, что сынок, подожди, я должен дать взятку.
Если властей были бы мозги, на ту уступку (отставка Кобахидзе) пошли бы сразу, и ничего бы не случилось. Никто бы не смог гарантировать, что если председатель Парламента подал бы в отставку в тот день, что акция продолжилась бы. Не стала бы продолжаться потому, что весь заряд ушел бы на это. Но я передал: «что за идиотизм, зачем мне уходить в отставку?», и это вызвало все остальное. Так что власти должны позаботиться о себе, они сами обеспечили три требования, а так было бы достаточно одного требования. Поэтому действовать необходимо быстро. У Михаила Саакашвили много недостатков, но у него нет недостатка в быстром действии. У Бидзины Иванишвили также много недостатков, может быть есть даже достоинства, но есть один недостаток — он не может принимать решение, потому что политически спит. У него нет опыта, он неграмотный, несведущий и политически близорукий. Саакашвили знает толк в скорости принятия решений: 7 ноября (2007 года) он ушел в отставку, было рискованно, чуть не проиграл, но он пошел на риск, а этот (Иванишвили) не пошел потому, что он очень слаб».
Леван Сихарулидзе
Участник акций протеста
Я был в университете на лекции, когда просматривал Facebook и увидел эту историю, что в парламенте какой-то Гаврилов сидел и обращался на русском языке к собравшимся. Затем, когда ознакомился с с информационными источниками, узнал, что там был Межпарламентский форум православия, и узнал, что происходило. Это было возмутительно. Я не хотел видеть этого во второй раз.
Вместе со своими однокурсниками в тот вечер пошел на акцию, чтобы выразить протест против этого, и главным виновником во всей этой истории была наша власть, которая либо сделала что-то, чтобы это произошло, либо, наоборот, ничего не сделала, чтобы предотвратить этот факт.
Произошедшее в первую ночь имело две стороны – как-будто произошло что-то плохое, но в то же время и хорошее. Плохо было то, что политическая сила попыталась использовать этот искренний протест в своих узко партийных интересах. Была очевидная провокация, от которой мы отстранились изначально, но гораздо хуже было то, что произошло после этого.
Как будто забытое за последние шесть лет, как будто более смягченное полицейское государство напомнило нам о себе, что оно никуда не уходило, и напомнило о себе так, что все четко увидели. Все увидели ослепленных людей моего возраста, людей с проломленной головой, которые стояли и протестовали справедливо и естественно. Это было еще более возмутительно, чем рассиживание Гаврилова в Парламенте. Такое насилие со стороны твоего же государства было сложно воспринять и осмыслить для меня, что может быть так произойти, что ради собственных политических интересов государство может пожертвовать собственными гражданами.
Эта акция включает в себя много вещей. Да, у нас есть четкие темы, но эти темы взаимосвязаны. Три конкретных требования, которые были у нас, я конечно соглашался с ними. Два требования были выполнены, и осталось третье — отставка Гахария. Лично я считаю, что выполнение этого требование было бы скорее символическим актом, чем существенным. В этом политическом кризисе и в ситуации, в которой мы сейчас живем, ничего существенного не изменит. Кто такой Гахария? — обычная кукла, с которой играют.
Если кто-то еще верит в этой стране, что наши политики независимы, действуют по голосу своей совести или убеждения, должен быть очень наивным. Отставка Гахария ничего существенно не изменит, но просто сам факт того, что министр внутренних дел подал в отставку по нашему требованию, покажет, что голос гражданского общества имеет свой вес. Этот вес выражается в том, что гражданское общество всегда будет осуждать такое насилие со стороны государства по отношению к своим гражданам, и во всех других случаях власти задумаются хотя бы, чтобы учитывать мнение гражданского общества.