Согласно докладу Freedom House «О свободе Интернета», свобода Интернета в мире неуклонно уменьшается уже девятый год подряд. В 47 из 65 оцениваемых стран людей задерживали за выражение мнения по политическим, социальным или религиозным вопросам. Грузия, наряду с Арменией, является одним из лидеров в Евразийском регионе с 75 баллами и входит в число свободных стран. Частично свободными странами являются Кыргызстан и Украина. К несвободным странам относятся Азербайджан, Беларусь, Казахстан, Россия и Узбекистан.
Говоря о Грузии, исследователи, наряду с отсутствием цензуры и регулирования, также говорили о вызовах с этой точки зрения в этой стране — например, распространение дезинформации с целью дискредитации политических оппонентов и «троллинг», как механизм манипулирования общественным мнением. В докладе утверждается, что этот метод наряду с проправительственными группами, в некоторых случаях используется также группами-сторонниками оппозиции и настроенными к ним доброжелательно группами.
Отчетный период доклада охватывает промежуток времени с июня 2018 года по май 2019 года, однако в случае Грузии, в виде исключения были отмечены также события июня 2019 года. «Троллинг, особенно со стороны связанных с правительством ботов и пользователей, усилился. Это было особенно заметно во время июньских протестов и президентских выборов 2018 года. Кроме того, несколько громких случаев онлайн-оскорбления и преследования по-прежнему ухудшают Интернете-ландшафт», — говорится в докладе.
«Голос Америки» взял интервью у одного из авторов исследования Freedom House – «Свобода Интернета – 2019» Ноа Байона. Бейон работал над частью доклада, касающейся Европы и Евразии. (Перевод с грузинского языка на русский язык — Civil.ge).
Голос Америки: доклад этого года называется «Кризисом социальных СМИ». Что вызывает кризис, каковы те глобальные тенденции, которые заслуживают такой оценки?
Ноа Байон: Кризис, о котором мы говорим, раскрывается по двум направлениям. Во-первых, социальными СМИ пользуются как авторитарные лидеры авторитарных стран, так и популисты в демократических государствах для манипулирования общественным мнением, чтобы это отразилось на результатах выборов.
С другой стороны, социальные СМИ позволяют лидерам и правительствам получать огромную информацию, с помощью которой они могут осуществлять массовую слежку в беспрецедентных масштабах.
Это просто растущая тенденция, которая привлекла ваше внимание в этом году, или это что-то совершенно новое?
Эта проблема формировалась в течение многих лет. Я думаю, что мир только во время президентских выборов в США в 2016 году взглянул в лицо вызову дезинформации. Конечно, у этого были и предпосылки, но социальные СМИ продолжали расти, становясь все более популярными и, следовательно, увеличиваются и их возможности вероятность их использования в ненадлежащих целях.
Каковы основные тенденции были выявлены в Евразийском регионе?
В Евразии встречается смешанная картина с точки зрения свободы Интернета. Здесь, с одной стороны, у нас есть светлые точки в лице Грузии и Армении, а с другой стороны, у нас есть Россия и Казахстан, которые продолжают оставаться наиболее сложной средой для тех, кто борется за свободу Интернета. В Евразии происходят такие же события, как и в целом, в мире.
И здесь, особенно в России и Казахстане, за гражданами следят и прослушивают. Кроме того, социальные СМИ становятся все более «загрязненной» средой во всей Евразии, включая Грузию, если можно так выразиться. Встречаются мнения и сенсации, многие из которых являются ложными, и их распространители пытаются вести общественные дискуссии в таком направлении, в каком, естественно, они могли не развиваться.
Одна из интересных тенденций в Евразии — это то, что произошло (недавно) в России впервые. Возможно, вы уже знаете о решении от 1 ноября этого года о т.н. «суверенном Интернете». (В России с 1 ноября вошел в силу закон, который дает власти широкие полномочия и права ограничивать использование Интернета. Они смогут закрывать онлайн-страницы или платформы в России по причине «неотложной необходимости» или заблокировать доступ к мировой, глобальной сети. Правительство обосновывает это необходимостью улучшения кибербезопасности – примечание Голоса Америки).
Этот закон нацелен на то, чтобы сковать Интернет в территориальных границах России, создав изолированную версию Интернета. В меньшей степени такая же модель использовалась в других странах, будь то Казахстан, Азербайджан или Беларусь. Однако технологические возможности этих государств не похожи на российские.
Еще одна тенденция, которую мы наблюдаем, это осуждение рядовых граждан за высказывания в социальных СМИ. Мы видели это в Грузии, Беларуси, России и Казахстане: рядовые граждане, которые беседовали о важных для них вопросах, были задержаны, доставлены в полицейские участки, а в некоторых случаях даже осуждены и заключены под стражу.
Что происходит в Грузии с этой точки зрения? В исследовании особое внимание уделено ботам и пользователям, связанным с правительством, которые (особенно) активизировались, например, во время президентских выборов 2018 года и антиправительственных протестов в июне 2019 года. Что это значит?
Грузия действительно является светлой точкой в этом докладе. Свобода Интернета не является целью двух партий, а многих партий, многих сторон. Во многих отношениях Интернет в Грузии является более свободным, чем когда-либо раньше; Улучшается показатель доступа в Интернет; Существует меньше ограничений по содержанию; Мы не наблюдали существенной блокировки веб-сайтов, или удаления контента, что стоило бы отметить.
В этом году мы увидели другие изменения, достойные приветствия, такие как, например, появление определения права на доступ к Интернету и его свободное использование в новой Конституции. Кроме того, по решению суда, неприемлемым была признана спорная норма Комиссии по регулированию о т.н. «материале с неприемлемым содержанием». Это новая ступень, новый уровень защиты свободы Интернета.
Что касается манипулирования со стороны правительства, я бы сказал, что не только проправительственные комментаторы пытаются манипулировать онлайн информационным ландшафтом в Грузии. Это относится ко всем группам в стране. Мы видели, что во время июньских событий 2019 года многочисленные социальные страницы или аккаунты индивидуальных лиц стремились усилить проправительственный нарратив. Мы также видим создателей ультраправых аккаунтов, часть которых может быть связана с Россией, например, они распространяли ложную информацию о «Тбилисском Прайде». То же самое происходило и в связи с президентскими выборами в Грузии в 2018 году. Обе стороны использовали страницы и аккаунты в Facebook для того чтобы очернить оппонентов.
Одним из случаев, на который мы обратили внимание, был троллинг и притеснение активиста по вопросам полового воспитания. Язык ненависти также является проблемой. Это не является исключительно грузинским событием, но это может приобрести особый характер в условиях политической напряженности.
Говоря о «загрязнении» онлайн-пространства и дискуссий, видите ли вы во всем этом след дезинформационной машины Кремля?
Может и сложно зафиксировать российские отпечатки в операциях внутренней дезинформации такого типа. Facebook делает много для того, чтобы закрыть те аккаунты, мишенью которых являются, в частности, и грузинские пользователи. К ним относятся также и учетные записи, которые могут быть связаны с Россией. Тем не менее, я бы еще раз подчеркнул, что дезинформация распространяется не только теми игроками, за спиной которых стоит Россия, но и практически все стороны внутреннего политического спектра.
Вы говорите, что не только иностранные силы, но и отдельные лица, партии или аффилированные с ними и благорасположенные к ним группы, действующие внутри страны, активно распространяли дезинформацию в Интернете. Считаете ли вы, что это может способствовать дискредитации Интернета и полученной из Интернета информации, принижению ее надежности и ценности в глазах общественности?
Я думаю, что это отличный вопрос. В онлайн-пространстве слышно множество голосов, некоторые заслуживают доверия, некоторые — нет. Я не хочу говорить об этом очень обобщенно. Но многие исследования показывают, что среди молодежи существует очень сильное доверие к онлайн-источникам. Однако мы также видим, как могут продвигаться крайне предвзятые, партийные и поляризованные соображения из-за того, что алгоритмы социальных СМИ работают таким образом.
Интернет дает доступ к более надежной информации все большему количеству людей, но в то же время все больше людей оказываются перед лицом информации, содержащей язык ненависти, неточные данные.
Рейтинги стран в разных докладах вашей организации отличаются, и это наверно понятно. Некоторые доклады оценивают некоторые направления развития страны по конкретным критериям, а некоторые наблюдают за демократическим развитием с широкой перспективы. Например, согласно докладу «Свобода в мире», Грузия является «частично свободной» страной, а в докладах о свободе Интернета она прочно занимает место в списке свободных стран. Что это может означать в случае Грузии?
Да, эти доклады наблюдают за разными сферами, и нет ничего необычного в том, что в одной и той же стране Интернет может быть более свободным, чем общая политическая и социальная ситуация. В России, например, вы можете онлайн говорить и делать то, чего не сможете сделать вне Интернета. Это несоответствие не является необычным. Я не могу оценить внутреннюю политику страны, но с юридической и политической перспективы с точки зрения на свободы Интернета, многие изменения (в Грузии) направлены на большую свободу. В Грузии действительно есть многообразие здоровых голосов.
Какие рекомендации вы предлагаете, чтобы за снижением свободы Интернета в мире в течение девяти лет последовало улучшение?
Наш отчет заканчивается словами: «Будущее свободы Интернета зависит от нашей способности «исправить», улучшить социальные СМИ». А это требует урегулирования того кризиса, о котором мы говорили вначале.
Государству и корпорациям необходимо ввести новые правила, которые обеспечат больше прозрачности, больше подотчетности, которые будут препятствовать «загрязняющим» нарративам в искуственном изменении публичного дискурса. С другой стороны, нам необходимо более глубоко, глобально взглянуть на то, что социальные СМИ позволяют властям вести слежку и устанавливать т.н. цифровой авторитаризм.
Что касается Грузии, мы рады видеть позитивные изменения, но мы должны подчеркнуть, что лидеры все лучше и лучше осознают, что онлайн-пропаганда более эффективна, чем цензура. В Грузии очень мало заблокированных сайтов, но существует много дезинформации, которая загрязняет онлайн-пространство.
This post is also available in: ქართული (Georgian)