Чеченское сопротивление в искусстве
В Грузии снят чеченский художественный фильм 38 минутный фильм под названием «Маршо», что по-чеченски означает «Свобода», снял Мурад Мазаев. В августе фильм был представлен в Швейцарии, на международном фестивале в Локарно. А до этого, в феврале премьера фильма состоялась в Тбилиси. Грузия, приютившая в 1999 году тысячи чеченских беженцев, стала и культурным пристанищем чеченцев. Еще в 1991 году, будучи министром культуры Чечни, Закаев привез в Тбилиси несколько десятков молодых чеченцев, чтобы они продолжили образование в грузинских вузах. Своего рода будущий «золотой интеллектуальный фонд». Конечно, две чеченские войны не очень способствовали спокойной учебе, но многие чеченские парни смогли закончить учебу в Тбилиси. И хотя в России нередко воспринимают ВСЕХ чеченцев как бандитов и боевиков, в среде чеченской диаспоры в Грузии есть немало образованных и интересных людей: писатели и журналисты, режиссеры и художники, ученые и политологи. Чеченский «интеллектуальный фонд» уже приносит свои плоды. В Тбилиси выходят книги молодых чеченских писателей, снят фильм, который заслужил очень высокую оценку грузинских кинематографистов. Первый чеченский художественный кинофильм называется «Маршо» («Свобода»). Автор сценария и режиссер-постановщик Мурад Мазаев. «Звезд в нашем фильме не было. Играли в основном непрофессионалы, в том числе беженцы из Чечни», — говорит Сурхо Идиев, исполнявший одну из ролей в фильме. Он же был ассистеном режиссера. Съемки велись в Панкиси. Сурхо Идиев приехал в Тбилиси в 1991 году поступать в госуниверситет. Вскоре перевелся из ТГУ в Университет театра и кино имени Шота Руставели на кино-режиссерский факультет. Сейчас он студент 5-го курса — в последние годы не удавалось учиться постоянно. На вопрос о гражданстве отвечает: «Я гражданин Чеченской республики». На вопрос, о чем фильм «Маршо», Сурхо отвечает: «Преемственность поколений в чеченском сопротивлении. Семья и война. Действие происходит в наши дни. (Подробности — на интернет-сайте www.chechenfilms.org). Юноша, еще не вышедший из подросткового возраста, прощается с 14-летней невестой, берет автомат и говорит отцу: «Я пойду». Седобородый старик, восседающий посреди комнаты, отвечает: «Иди. Будь свободным. Я отдаю тебя в руки Господа». Самые сильные эмоции здесь — в отсутствии внешних их проявлений. Юноша погибает в тот же день. Уже умирая, он проговорит другу: «Почему-то не больно…». И добавит: «Оружие отдай младшему брату». Не все эпизоды сняты на одинаково высоком уровне. Не очень убедительна, например, сцена боя. Два десятка холостых патронов и одна «дымовушка» — этого разве достаточно? Впрочем, эти мелочи — несущественны. На презентации фильма, когда в зале уже зажжется свет, и к микрофону будут подходить гости, один из них, вспомнив этот эпизод, скажет: «Это не больно, когда умираешь за свободу!». Кстати, это может оказаться не последним чеченским фильмом, который снимался в Грузии. Можно надеяться на то, что уже в этом году будут начаты съемки еще одного фильма. По сценарию Сурхо Идиева. Он неохотно рассказывает, о чем будет этот фильм и надеется, что его режиссером будет уже он сам: «Мой фильм будет о том, что истории свойственно повторяться. Время действие — и наши дни, и события полутора-двухвековой давности. С тех пор ничего не изменилось: ни действия против чеченцев, ни тактика, ни стратегия. Исторические параллели. Антагонизм между русскими и чеченцами. Впрочем, говорить с Сурхо Идиевым только о кинематографе не получается. Разговор все равно сворачивает на политику. Оно и понятно. Сегодня нельзя говорить с чеченцем и обойти стороной «антитеррористическую операцию» России в Чечне и вытекающие отсюда проблемы всех чеченцев. «Меня иногда спрашивают — почему к чеченцам придираются грузинские силовики. Это объяснить не так сложно, — говорит Сурхо, — Представители МГБ Грузии давно уже говорят о том, что у них на чеченцев огромное досье, куча информации, что все мы в какой-то мере подконтрольны. И еще известно, что Россия давно запрашивает эту информацию. Можно предположить, что периодически грузинские силовики уступают российским коллегам и предоставляют им информацию о нас». Мало кто из чеченцев чувствует себя в безопасности, находясь даже в Грузии. Впрочем, таково отношение властей, но не населения. Чеченская диаспора всегда отмечает тот факт, что их поддерживают многие журналисты и правозащитники. Да и простые люди тоже стараются помочь, чем могут. И это касается не только соседей или знакомых, но совершенно посторонних людей. «Нам в Грузии сочувствуют, — говорит Сурхо. — С отрицательным отношением к чеченцам я практически не сталкиваюсь». Впрочем, несмотря на сочувственное отношение к чеченцам, в прошлом году в Тбилиси им устроили «черную субботу» 7 декабря, а в Баку прошли судебные процессы над гражданами Азербайджана, которые были готовы воевать (но не воевали!) в Чечне. Может быть, все это показатели того, что власти Грузии и Азербайджана начали уступать России и частично становиться на ее позицию? «Нет, я так не думаю, — говорит Сурхо Идиев, — Ни Грузия, ни Азербайджан не могут принять позицию России. Но то, что чеченцы стали разменной монетой всего Кавказа — уже известный факт. Нас продают и обменивают во многих регионах. Панкисская проблема российскими СМИ однозначно воспринимается как часть чеченской проблемы. Впрочем, чеченцы, живущие в Грузии, так не считают. Они уверены в том, что проблема Панкиси была обострена совершенно искусственно. «Это устраивало и Тбилиси, и Москву и даже, как оказалось, США, — считает Сурхо Идиев, — Американцы распространили свое влияние и на Южный Кавказ под видом борьбы с «Аль-Каидой».» Американцы борются против «Аль-Каиды», а Россия настаивает на своем праве бороться с чеченцами. «Если я отстаиваю независимость Чечни, — говорит Сурхо Фидиев, — значит, я должен быть пойман и уничтожен. Путин как-то сказал такую фразу: «Кто за Масхадова, тот за войну». Раз за войну — значит, террорист. Раз террорист, значит надо «мочить в сортире». Но самое страшное, что это касается не только тех, кто воюет. Если человек просто сидит дома, ничего не делает, смотрит телевизор и просто хочет, чтобы Чечня была независимой, он, с точки зрения России, тоже террорист. Его тоже надо уничтожить». Слухи о сильных чеченских диаспорах, которые чуть ли не спонсируют все чеченское сопротивление, весьма преувеличены. Сами чеченцы говорят, что у них так сильна тяга к родине, что они живут либо в Чечне, либо, по меньшей мере, рядом с ней. Известный факт: даже те чеченцы, которых Россия выслала в Турцию во время Кавказской войны, в большинстве своем вернулись на родину. Что касается чеченской диаспоры в Тбилиси, то она достаточно сильна и сплочена. За кого будут голосовать чеченцы, имеющие гражданство Грузии? Нельзя сказать, что этот вопрос особенно волнует грузинских политиков, готовящихся к предвыборной битве. Однозначно то, что грузинские чеченцы НЕ будут голосовать за проправительственный блок — слишком уж часто руководство Грузии использовало чеченцев в торге с Россией. А это простить трудно. Впрочем, чеченцы, живущие в Грузии, не склонны лицемерить, когда речь идет об оценке действий грузинского руководства в их отношении. «Наших людей задерживают на чечено-грузинской границе, привозят в Тбилиси и потом экстрадируют в Россиию, где им грозит смерть… И все это только потому, что прокуратура России сфабриковала уголовные дела на них. Это же явная липа! Вот Дания, например, не выдала Ахмеда Закаева — эта свободная, независимая страна поступила в соответствии с демократическими принципами. Грузия должна учиться демократии, учиться действовать и принимать решения самостоятельно и независимо». Гига Чихладзе, «Civil.Ge»
Молодой чеченец прощается со своей 14 летней невестой, берет в руки оружие и идет воевать против российских войск. Он погибает в тот же день, после чего на войну идет его младший брат, для которого борьба становится делом мести. Это первая сцена из чеченского художественного фильма, снятого в Грузии.
Я хочу снять фильм, в котором покажу, что Мы — это не Они и ими стать не сможем, сколько бы на нас не давили. Мы не можем быть похожими на них. Мы не хотим быть похожими на кого-либо вообще. Мы хотим лишь быть самими собой. И остаемся самими собой».
Кто знает, может российская прокуратура завтра сфабрикует дело и меня экстрадируют как преступника только потому, что я чеченец, — говорят они. — А поскольку речь наверняка будет идти об уголовном деле, ни одна из международных структур не сможет вмешаться — ведь это внутреннее дело России и Грузии. Вообще, грузинские власти вполне могут выслать всех чеченцев. Хорошо, если хоть женщин и детей они оставят.
Насколько я знаю, в Азербайджане дела обстоят намного хуже, чем в Грузии. Я знаю, что Азербайджан просто торгуется с Россией, используя чеченцев и вынуждая Россию идти на определенные уступки. Судебные процессы это не показатель лояльности к России или неприязни к чеченцам. Просто идет торговля. Частично это относится и к Грузии, которая время от времени кидает несколько чеченцев на съедение России».
В первую очередь голоса чеченцев получат те политики, которые, как минимум, протестовали против экстрадиции чеченских боевиков…