Госминистр Якобашвили дает показания по августовским событиям Временной парламентской комиссии

Временная парламентская комиссия по изучению августовских событий в стране на свое заседание 27 октября пригласила для дачи показания государственного министра по вопросам реинтеграции Темура Якобашвили.

Как и слушание руководителя Службы разведки Гелы Бежуашвили 25 октября, слушание Якобашвили также было разделено на две части: первая часть заседания была публичной и передавалась в прямом эфире Второго канала Общественного вещания, а вторая часть проходила за закрытыми дверьми.

Ниже приведены ключевые моменты показаний Якобашвили:

• Мы знали, что 2008 год будет трудным годом; действия властей Грузии были очень активными и проактивными с 2008 года, когда они пытались найти пути для переговоров с Цхинвали и Сухуми. Нашей целью было изменение неэффективных переговорных и миротворческих форматов;
• Абхазская сторона в одностороннем порядке отклонила переговоры с нами, и в качестве предварительного условия для прямых переговоров выдвинула требование вывода наших полицейских сил из Верхней части Кодорского ущелья, А Цхинвали, в качестве предварительного условия переговоров для проведения переговоров требовала проводить встречи исключительно в рамках Смешанной контрольной комиссии (СКК), что было неэффективным; Кроме того, Цхинвали и Сухуми требовали подписания соглашений об отказе от применения силы между Грузией и двумя самопровозглашенными регионами — Абхазией и Грузией и Южной Осетией;
• Наш ответ был таким — давайте двигаться к новому формату переговоров. В случае Южной Осетии это заключалось в формуле 2 +2 +2 (грузинская сторона и Временная администрация Южной Осетии под руководством Санакоева + российская сторона и де-факто власти Южной Осетии + ЕС и ОБСЕ);
• Состоялись множество переговоров и обмен письмами [между сторонами]; летом было две инициативы — одна от ЕС, и еще одна от ОБСЕ — провести встречу с сепаратистскими властями [Южной Осетии] либо в Брюсселе, либо в Хельсинки — оба эти предложения были отвергнуты сепаратистами. Русские, как обычно, говорили, — да, мы хотим, чтобы эта встреча прошла, но [сепаратистский лидер Южной Осетии Эдуард] Кокойты против этого;
• После Косово, Россия делала все для того, чтобы переговоры проходили лишь ради переговоров, без достижения какого-либо прогресса; русские также создавали препятствия для международного участия в этом процессе;
• В случае Абхазии, моя первая встреча с ними в Женеве [в рамках Группы друзей при генеральном секретаре ООН] оставила негативное впечатление у меня; эта встреча была своего рода выдачей домашнего задания грузинской и абхазской сторонам [от Группы друзей], нам говорили, что надо сделать то или это, и потом снова соберемся, и доложите нам, что вы сделали; Я думаю, это не имеет ничего общего с разумным мирным процессом;
• Владислав Чернов, представитель МИДа России, который курировал вопросы по Абхазии, был переведен на другую должность. После этого, очевидно, роль МИДа России ослабла, и его роль предусматривала лишь заявления и обвинения против грузинской стороны;
• Мирные инициативы президента в отношении Абхазии были очень подробными и конкретными;
• Эти инициативы были разработаны с учетом опыта различных неправительственных групп;
• Это был первый случай, когда мы предложили абхазской стороне конкретные предложения – Якобашвили затем перечислили эти предложения;
• Мы направили эти предложения в Сухуми с помощью двух источников; Абхазская сторона дистанцировались от этих предложений, но позже прислала нам ответ, в котором содержались неприемлемые предложения;
• В случае с Цхинвали мы также предложили свободную экономическую зону, которая помогла бы налаживанию контактов между людьми;
• Мы принимали активное участие в переговорах с нашими западными партнерами, пытаясь вызвать чувство тревоги у них по поводу действий России в отношении сепаратистских регионов Грузии. Этот процесс активизировались после Косово;
• Письма Путин к сепаратистам лидерам были первым признаком того, что Россия готовит что-то;
• За этим последовал выход России из санкций СНГ по Абхазии;
• Мы говорили нашим партнерам, что выход России из этого договора является весьма тревожным, поскольку этот документ наряду с экономическими вопросами также предусматривал ограничения военного сотрудничества с сепаратистским режимом Сухуми. С экономической точки зрения, мы говорили нашим западным партнерам, что мы также хотели бы де-изолировать Абхазию;
• Одно из последних предложений Тбилиси к Москве было озвучено в письме президента Грузии его российскому коллеге. Этот план никоим образом не предусматривал разделение Абхазии на две части – Гали и Очамчире Грузии, а остальная Абхазия – России;
• Этот план предусматривал вывод российских войск за пределы реки Кодори; их замену в Гали и Очамчире международными полицейскими силами, а также создание свободных экономических зон в этом регионе;
• Это было нашим первым предложением, в качестве первого шага, который бы привел к де-изоляции Абхазии;
• Основной принцип этого предложения заключался в том, что территориальная целостность Грузии не должна была нарушаться. В ходе переговоров мой мандат предусматривал следующее: территориальная целостность – это табу; переговоры можно вести по любым вопросам в рамках территориальной целостности;
• После выхода из санкций СНГ последовало решение России от 16 апреля, и с этого момента стало ясно, что Россия серьезно готовится к чему-то; После этого мы в десять раз увеличили наши дипломатические усилия;
• Развертывание дополнительных войск – десантников – было явным свидетельством того, что Россия готовилась к военной интервенции;
• Мы призвали ООН провести мониторинг этих вооружений, но русские иногда не предоставляли наблюдателям право войти, или скрывали вооружение;
• Ареал размещения этих дополнительных войск также указывал, что готовились серьезные провокации в направлении Кодорского ущелья;
• Мы ожидали вспышку напряженности по трем потенциальным направлениям – в Гали, Кодори или в Южной Осетии;
• Мы информировали об угрозе эскалации наших западных партнеров, но их реакция была такой же, которую я получил в Брюсселе: в мае в Брюсселе я сказал, что мы были близки к войне. Ко мне обратился один дипломат, и сказал, что слово "война" не популярно в Брюсселе и посоветовал больше не упоминать этого слова;
• Наши западные партнеры говорили нам, не поддаваться на провокации России;
• Наши западные партнеры, как европейцы, так и американцы решительно настаивали не прекращать мандат российских миротворческих войск в Абхазии и Южной Осетии. Я не уверен, что было ли правильно, что мы послушали их [западных партнеров] по этому вопросу. Все наши друзья говорили нам воздержаться от этого;
• Наши западные партнеры попросили нас не делать этого, и что они позаботятся об этом вопросе; Они говорили нам, что поставят этот вопрос на переговорах с русскими.
• На вопрос, информировало ли правительство западных партнеров Грузии о "красных линиях", пересечение которых могло бы вызвать использование силы со стороны Грузии, Якобашвили ответил: я могу сказать вам на закрытом заседании, перед кем мы ставили этот вопрос. Мы несколько раз говорили нашим западным партнерам, что мы будем реагировать адекватно, если произойдет погром грузинского населения в Гальском районе, и развертывание там такого количества войск, которое указывало бы на возможность прямого и открытого военного вмешательства;
• От наших западных партнеров было согласие и понимание по этому вопросы, и они говорили нам: да, конечно, вы должны реагировать в таком случае;
• Президент [Михаил Саакашвили] говорил нам, чтобы мы максимально избегали эскалации;
• Мы использовали любую возможность для переговоров и, когда абхазская сторона предложила встречу с [послом Грузии в ООН Ираклием] Аласания, мы ответили положительно, и Аласания прибыл в Сухуми; Но необходимо также отметит, что, когда мы встретились с абхазской стороной в Швеции, они отвергли все те вопросы, которые обсуждались между ними и Аласанией в Сухуми;
• После этого в России было принято решение переадресовать провокации [из Абхазии] в направлении Южной Осетии — я полагаю, что причина этого заключалась в том, что в случае Южной Осетии, они думали, что было бы легче создать моральный предлог для нападения – такой как геноцид осетинского народа;
• На закрытом заседании я покажу вам документ, который датируется маем 2008 года, — это российский документ, который свидетельствует о том, что планировалась серьезная эскалация;
• При обстреле грузинских сел в начале августа использовалась крупнокалиберная артиллерия;
• Это подтверждается в письме от 4 августа, которое было направлено [командующим российскими миротворческими силами в Южной Осетии Маратом] Кулахметовым (грузинской стороне). Он пишет в письме [направленном грузинской стороной], что при обстреле грузинских сел использовались 120-мм снаряды;
• Я прибыл в зону конфликта 4 августа, и встретился с Кулахметовым, которому я сказал, что напряженность не должна перерасти в серьезную конфронтацию;
• Я прибыл в Цхинвали 7 августа — Цхинвали был пуст;
• Я встретился с Кулахметовым в Штаб Смешанных сил по поддержанию мира;
• Я говорил Кулахметову остановить эскалацию. Он сказал нам, что не способен остановить их [югоосетинскую сторону];
• Затем он предложил нам в одностороннем порядке объявить о прекращении огня. Он также сообщил нам, что могут произойти провокации, но попросил нас максимально сохранить прекращение огня… У меня возникло впечатление, что Кулахметов пытается организовать переговоры и не допустить конфронтации, но, как видно, у него даже не было информации о решениях его вышестоящего командования в российской армии;
• Я проинформировал об этом президента, и он сказал мне, что мы были готовы одностороннем порядке объявить о прекращении огня. Это вечер 7 августа;
• Я сказал Кулахметову, что мы прекращаем огонь в течение трех часов; Он сказал, что прекращение огня должно продлиться по меньшей мере до следующего утра, но мы ответили, что это было нашей доброй волей, и мы теперь ожидаем ответных шагов;
• Прежде чем прибыть в Цхинвали [7 августа], я предложил Юрию Попову [представителя российской стороны в СКК], который на тот момент находился в Тбилиси, поехать в Цхинвали на переговоры вместе, он отказался и сказал, что прибудет в Цхинвали позже. Когда я прибыл в Цхинвали, я позвонил ему и спросил о его планах. Он ответил, что он находился около Гори, но не может продолжить дорогу, так как спустила шина на автомобиле… Попов прибыл в Цхинвали лишь после того, как я покинул город;
• Объявление о прекращении огня я сделал на пресс-конференции в Тбилиси 7 августа в 6 часов вечера после того, как я прибыл из Цхинвали;
• Я встретился с президентом поздно ночью 7 августа, и он получал информацию о том, что огонь с противоположной стороны не прекращался;
• Президент не издавал приказа о взятии Цхинвали. Я находился в одной комнате с президентом, и я был свидетелем, как президент издал три приказа: 1. Остановить колонну российской техники, которая продвигается в направлении Цхинвали; 2. Нейтрализовать все огневые точки, с которых обстреливаются наши позиции; 3. Минимальные потери среди гражданского населения;
• Эти те три приказа, которые я лично слышал, когда их давал президент;
• Я не знаю, с кем говорил президент и кому давал эти приказы;
• Эти приказы были даны приблизительно в 11 часов вечера 7 августа… Я не могу сказать точное время, это было между 10 и 11 часами вечера;
• Во время моей встречи с президентом, с ним постоянно связывались [другие представители властей] и сообщали ему информацию с места; Его информировали из трех различных источников о том, что колонна российских танков движется в направлении Цхинвали;
• Члены комиссии спросили Якобашвили использовал ли президент Саакашвили термин "восстановление конституционного порядка", — тут был сделан намек на заявление начальника Штаба по миротворческим операциям ВС Грузии Мамуки Курашвили, который 7 августа ночью заявил, что силовые структуры Грузии приступают к операции по восстановлению конституционного порядка в Цхинвальском регионе. Якобашвили ответил, что такой приказ президентом не издавался;
• Насколько мне известно, прежде чем сделать это телевизионное заявление, Курашвили говорил по телефону с Кулахметовым — я узнал об этом от Кулахметова — и Курашвили сказал Кулахметову, что [грузинская сторона] намеревалась "восстановить порядок". Русские попытались сделать из этого «пиар», утверждая, что грузинская сторона намеревалась решить проблему путем применения силы. У нас не было намерений решить проблему с помощью применения силы;
• Некоторыми приспособлениями были взяты очень точные мишени, с которых обстреливались наши села к северу и югу от Цхинвали. Мы не бомбили спящий Цхинвали ракетами типа «Град», как утверждают русские. Одной из целей было село Хетагурово, а также местность, называемая Верхним городком;
• Мы сделали абсолютный максимум того, что могли сделать на дипломатической арене в целях предотвращения войны;
• Во время войны была встреча с президентом, в ходе которой перед руководством возникла необходимость принятия очень сложных решений — или партизанская война – что означало чеченизацию или афганизацию, или отступление назад. Было принято решение об отводе войск, и это стало одной из причин того, почему не было большого числа жертв среди военных;
• Честно говоря, существуют некоторые дипломаты, которым не нравится, когда им говорят: вы были полностью проинформированы [по поводу возможного развития событий], но что вы сделали? Это не относится ко всем странам, но иногда мы слышим обвинения в наш адрес, что действия некоторых [дипломатов] не были адекватными — он сделал это заявление в ответ на вопрос по поводу того, что некоторые иностранные дипломаты выражают претензии в связи с жесткой формулировкой заявлений Якобашвили. Якобашвили также заявил в связи с этим: жесткие заявления, сделанные мной и нами, ставили целью привлечение внимания и демонстрацию того, что это была война, и это не было лишь очередным противостоянием;
• Русские пытались пролить кровь между грузинами и абхазами; Они пытались спровоцировать столкновения между грузинами и абхазами параллельно войне в Южной Осетии; Могу сказать, что новая кровь между грузинами и абхазами пролита не была. Верхняя часть Кодорского ущелья был взята русскими. Грузинская сторона отразила семь их атак, а затем они (русские) начали атаку с воздуха;
• Во время войны правительство работало в трех группах – в трех направлениях – экономическо/гуманитарном, дипломатическом и по вопросам безопасности/обороны.

This post is also available in: English (Английский) ქართული (Georgian)